Мария Гузнер
Предчувствие, наверное, всё-таки есть. Мария Анатольевна Гузнер вспоминает, как в какой-то самый обычный день, лёжа на кровати рядом с младшей дочерью, вдруг подумала: «А как бы я поднималась, если бы у меня не действовали ноги?» Она попробовала подняться, и это было сложно...
Возвращение на родину
Семья Марии в начале девяностых переехала на Тамбовщину из Алма-Аты: вернулись на историческую родину. Отец начал заниматься бизнесом, как многие тогда. Но, как и многие в те годы, он стал жертвой передела сфер влияния в бизнесе. После его смерти речь шла уже не о развитии дела, а о том, как бы всем выжить.
В 2002 году Мария познакомилась со своим будущим супругом. А произошло это следующим образом.
«К этому времени достроился новый дом. Он строился долго и трудно. И когда в доме стало можно жить, старый решили сдать в аренду. Володя был первым, кто пришёл его смотреть. Между нами словно разряд тока прошёл, и это была любовь с первого взгляда», — вспоминает Мария.
С тех пор они вместе. У них даже интересы появились общие, мотокросс был самым заметным из них. Первый мотоциклом увлёкся Владимир, «болезнь» оказалась заразной — вскоре увлеклась и Мария.
«За рулём у тебя как будто крылья вырастают. Это совершенно особое чувство. Как полёт», — старается она объяснить то, что чувствует человек за рулём мотоцикла.
А ещё владение «железным конём» давало поразительное ощущение свободы, потому что на таком транспорте можно пробраться куда угодно, в том числе и по бездорожью. Таких любителей полёта и свободы собралась целая компания, путешествовали по району и по области: выбирали конечную точку маршрута и добирались до неё всеми возможными способами — по песку, по бездорожью, через лес.
Это, с одной стороны, способ восприятия мира и путешествия, а с другой — стиль езды, который называется эндуро. Мотоцикл у Марии тоже был специальный — для эндуро. На нём она даже второе место заняла в областных соревнованиях по мотокроссу, хотя и занималась-то всего первый год. Было это в 2013 году.
Путешествие
21 сентября 2014 года они отправились в очередное путешествие. Прогулка по лесу намечалась несложная, без экстрима, и Мария надела только часть защитной амуниции. Всегда ездила только в полной защите, но почему-то на этот раз изменила правилам. На мелкие поломки, которые случились в пути, она постаралась не обращать внимания, но подумала, что вот сейчас они доедут в-о-о-н до той полянки, и они с супругом вернутся домой.
Мотоциклистов было человек пятнадцать, ехали колонной на расстоянии друг от друга, потому что из-за песка и пыли, поднимавшихся из-под колёс, было ощущение, что едешь в тумане. Мария ехала третьей, Владимир — за нею... Въехав в облако оседающей пыли, она не успела заметить в траве пень и наехала на него передним колесом. Её отбросило назад. Автоматически выкрутила ручку газа до упора, и её бросило на деревья поблизости. Она очнулась, уже лёжа на земле.
«Я чувствовала, что спина болит, но было не очень больно, и я не думала, что произошло что-то очень серьёзное», — вспоминает Мария.
В больнице диагностировали сложную сочетанную травму позвоночника, перелом грудины, ушиб сердца и лёгких и перелом нескольких рёбер.
Врачи четыре дня стабилизировали состояние пациентки и провели сложную шестичасовую операцию: собрали сломанные позвонки и закрепили титановой металлоконструкцией. А в течение нескольких дней ожидания операции тамбовские мотоциклисты собирали средства для помощи.
Из нейрохирургического отделения Марию выписали через месяц. В Тамбове реабилитации для больных с травмой позвоночника тогда не было (да и сейчас нет), её забрали домой, в родных стенах она пошла на поправку. Была ли причиной молодость, когда всё заживает быстрее, или помогло то, что она «сама себя лечила», представляя, как сила возвращается в организм, — сказать трудно.
Марина Гузнер с дочерью
Наверное, всё вместе. А если под силой подразумевать желание «вернуться в строй», то во многом именно оно поставило Марию на ноги, хотя пока только в фигуральном смысле. Она рассказывает, что у неё не было глубокой депрессии, которую собственными глазами видела у соседок по палате и которая кажется неизбежной у человека, если он несколько дней назад вёл активный образ жизни, а теперь лежит, смотрит в потолок и даже сесть не может.
Всё заново
«Осложнённые травмы шейного отдела позвоночника влекут за собой нарушение функций рук, ног, тазовых органов; при травме грудного отдела подвижность рук сохраняется, однако отмечается нарушение функций тазовых органов и нижних конечностей. Человек всегда переживает шок, потрясение: «Я — инвалид!» Нередко такие мысли приводят к нежеланию жить, депрессиям. Состояние это может длиться долго, в том числе и после выписки. Часто окружающие начинают инвалида жалеть, делать за него всё, даже то немногое, что он может сам, человек привыкает принимать заботу, становится капризным.
Марина Гузнер с детьми
Нередко больные, особенно мужчины, начинают выпивать, и у них быстро развивается алкоголизм», — говорит заведующий нейрохирургическим отделением больницы им. арх. Луки Юрий Чиркин.
То, как реагируют люди на случившееся, наблюдала и сама Мария — ещё в больничной палате. С двумя из соседок по палате она поддерживает отношения и с сожалением говорит, что одна из них наверняка могла бы восстановиться гораздо быстрее и качественнее, но... до сих пор передвигается в инвалидном кресле, а двое детей, родившихся ещё до травмы, находятся в детском доме.
Почему один человек начинает бороться с судьбой, а другой впадает в апатию? Может, сказываются особенности личности, окружение... Мария с самого начала была настроена на борьбу. Супруг её полностью поддерживал. Он буквально перелопатил Интернет в поисках комплексов реабилитационных упражнений, чертежей тренажёров, адресов восстановительных центров. В один из центров они ездили на консультацию.
«В реабилитационном центре говорили, что человек после травмы всему должен учиться заново — как младенец», — говорит Мария, и эти простые слова подтверждены её личным опытом.
Поначалу она не могла даже перевернуться на бок, пришлось разработать целую методику выполнения этого простого движения. Потом училась переворачиваться на живот, ползать — в точности, как ребёнок. И, по правде говоря, она надеется, что когда-нибудь и ходить вновь научится. Пока же к ней вернулась… возможность передвигаться.
«Мы собирали деньги на следующую операцию, но все врачи, к которым обращались, говорили о её нецелесообразности, и тогда решили пустить деньги на «техническую реабилитацию», в том числе на специальное оборудование дома», — рассказывает Мария.
Технический принцип Владимир увидел всё в том же Интернете, ну а сделал всё сам. Трудно сказать, чего бы он не умел, считает Мария. Сам же Владимир замечает, что нет ничего особо сложного: направляющие, электромотор, приспособление для сидения — перечисляет он. «Каждый, кто захочет, может сделать!» Устройство помогает Марии передвигаться по комнате, и с помощью второго такого же устройства она спускается с высокого крыльца и переправляет себя в автомобиль (который сама же и водит), на квадроцикл и хендбайк.
«Дома я могу почти всё делать без посторонней помощи, также и в ванной комнате муж всё устроил так, что справляюсь сама», — говорит Мария.
Но даже в таком удобном доме она не сидит безвылазно. Два года назад, когда младшая дочь пошла в школу, а о «доступной среде» ещё только что-то кто-то слышал, Мария добилась, чтобы в школе сделали пандус. Иначе на родительские собрания и всякие классные мероприятия она попасть не могла. С тех пор не пропустила ни одного.
О возвращении на мотоцикл и речи, конечно, не шло. Владимир сразу после аварии продал мотоциклы и всё снаряжение. Но тот, кто почувствовал ощущение полёта, власти над тяжёлой машиной, свободы, — такой человек не может не мечтать вновь пережить это. ...В общем, появился квадроцикл. Теперь Мария и Владимир (он — на велосипеде, она — на квадроцикле) снова путешествуют вместе по ближайшим окрестностям.
«Но мне всё равно хотелось такое транспортное средство, где я сама должна действовать», — Мария вспоминает дальнейшие события.
В июне этого года, компанию квадроциклу составил хендбайк. На нём Мария ездит как в компании с мужем, так и самостоятельно. Самый дальний маршрут — это 23 км. Приличное расстояние, учитывая, что в движение велосипед приводят руки. На достигнутом она не собирается останавливаться, а с каждой тренировкой старается увеличить пройденное расстояние!
Желание и труд
Ещё в середине девяностых, когда, казалось, всё вокруг лежит в руинах, в Омске существовал реабилитационный центр, пациенты которого не только восстанавливали трудовые навыки, но и занимались спортом на колясках и танцевали бальные танцы. Нейрохирург Юрий Николаевич Чиркин вспоминает, что тогда это воспринималось почти как чудо. С тех пор, конечно, многое изменилось, но вопрос реабилитации таких больных по-прежнему стоит остро. У нас в области реабилитационных коек для спинальных больных, говоря профессиональным языком, пока нет. Правда, появление их планируется в не очень отдалённом будущем.
Но реабилитировать человека, если он сам усилий к собственной реабилитации не прилагает, почти невозможно. Пожалуй, все истории успешной реабилитации имеют под собой огромное желание и труд самого человека.
«Поначалу ты просто не понимаешь, что произошло, что делать, как дальше жить. Многое на этом этапе зависит от тех, кто находится рядом», — считает Валерий Переславцев, активист «Аппарели», больше всего известный как танцующий на коляске. А ведь было время, когда даже пересесть с кровати на коляску было для него большой проблемой.
Тогда, в начале девяностых, ему в руки попали журналы с изложением методики Валентина Дикуля. Начал тренироваться, и результат известен.
«Сейчас литературы гораздо больше, но в этом море надо уметь ориентироваться... Мы с друзьями, такими же колясочниками, уже давно думаем над созданием специального портала, где излагались бы «правила этикета» при общении с инвалидами, обсуждалась полезная литература, а более опытные колясочники поддерживали молодых», — рассказывает Валерий.
Наверное, мысль о необходимости помогать тем, кому приходится начинать путь, который ты сам уже прошёл, посещает многих, преодолевших трудности. Мария Гузнер тоже считает, что у неё есть опыт, которым она может поделиться с людьми, перенёсшими травму.
Есть, что сказать и показать
Депрессию ещё называют выученной беспомощностью; так вот, Марии Гузнер точно есть, что сказать человеку в таком состоянии. И даже показать: например, картины, которые она начала писать совсем недавно. Лет двенадцать она к кистям и краскам не прикасалась, а вот вернулась и даже мечтает, имея профессиональное образование, организовать выставку работ людей с «ограниченными возможностями», но не ограниченным талантом и духом! Конечно, она бы рассказала и о том, как лучше ухаживать за лежачим больным, но прежде всего о том, что делать, чтобы не лежать вообще. Она знает, что это возможно! А специалисты знают, что этакие слова нужны.
«Непосредственно с инвалидами-колясочниками работать не приходилось, но я думаю, что каждому человеку, вынужденно сошедшему с «проторённого пути», нужна поддержка. В кино, на телевидении не так много сейчас «историй о настоящем человеке. Но инвалидам надо возвращаться в общество, а оно должно учиться принимать их, поэтому такой опыт очень ценен. У нас при обществе «Равные возможности» уже давно действует своя радиостанция, и мы бы с радостью встретили в своей студии такого человека, как Мария», — считает психолог Наталья Наружная.
…Кто знает, исполнится надежда — или предчувствие — Марии Гузнер, и сможет ли она когда-нибудь ходить. Бывает, предчувствия не буквальны, а она уже умеет не просто ходить, но идти по жизни.
