85 лет со дня рождения писателя Василия Кравченко

Путь в литературу у писателя Василия Кравченко начинался с журналистики. Эта стезя помогала по-особенному, въедливо, остро видеть окружающий мир и также остро оттачивать будущему мастеру слова своё авторское перо. Всё, что доступно критическому взгляду журналиста – и яркость впечатлений, и существо событий, должно быть доступно и читателю газеты, а значит, его мысль должна быть точной, язык – живым, богатым, образным. Не это ли, только ещё в большей степени, требуется и от писателя, на страницах книг которого созидается эпоха.

Василий Кравченко родился 18 мая 1937 года в городе Брагино Гомельской области Белоруссии. Будущий писатель, с детства познавший не только лишения, но и трагедию войны, возможно уже тогда осознал своё литературное предназначение. Тяжёлое детство он опишет в повести «Хуторяне», которая будет опубликована вместе с другими произведениями автора в его первой книге «Лето в Озёрках», опубликованной в 1973 году в Воронеже.

Но до этого момента у писателя был ещё долгий путь студенчества, учительства и журналистики. В 1950-е годы он приехал в Тамбовскую область, поступил в Мичуринский педагогический институт. После его окончания работал учителем в Белоруссии. И всё же вернулся на Тамбовскую землю, почувствовав к ней неподдельную близость и родство.

Василий Кравченко работал в областной молодёжной газете «Комсомольское знамя». Именно эта газета с его литературным объединением была своеобразной кузницей творческих кадров, прибежищем для начинающих поэтов и прозаиков. Василий Кравченко среди них выделялся уже достаточно серьёзным жизненным и литературным опытом. Его творчество высоко оценивали не только местные критики. В 1972 году в журнале «Молодая гвардия» была напечатана повесть «Братья Карандеевы», которой дал «добро» известный писатель Владимир Дудинцев.

Произведения журналиста и писателя Василия Кравченко отличают поиски нравственных ориентиров. Было время, когда его проблемные очерки не сходили со страниц областных газет, воронежского журнала «Подъём». Он зарекомендовал себя публицистом, поднимающим и понимающим проблемы тамбовских сёл, в которых он бывал практически ежедневно. Основной темой очерков и статей было переустройство всей жизни Тамбовского края и, конечно же, пропаганда духовных ценностей – всё то, что и сейчас не потеряло своей глубины. Проникновенный взгляд журналиста, непосредственное общение с людьми в многочисленных командировках подсказывали новые темы для художественных произведений, что предопределило его путь в профессиональную литературу.

Начиная с 1970-х годов Воронежское Центрально-Чернозёмное издательство выпустило несколько книг Василия Кравченко: «Время долгих ночей», «Беспокойный человек», «Грустная история», «Личное дело следователя Дудникова».

Антимещанский пафос отличает рассказ «Зимний вечер» из серии «Грустные истории». Невесело живётся молодой женщине Татьяне Куклиной в собственном доме. Всё в нём есть: и трюмо в прихожей, и ковёр на полу, и гарнитур, привезённый из Москвы, и дорогая посуда в серванте. Но посудой не пользовались из-за боязни разбить, ковёр лежал в зале, куда соседки только заглядывали. Муж у Татьяны шофёр. Книг он не читает, у телевизора спит, говорить с ним не о чем. Может, так и смирилась бы Татьяна с сереньким существованием, если бы не случай: сломалась машина, проезжавшая мимо дома, и водитель попросился в дом к Куклиным обогреться. Критическое отношение молодого человека к шикарной обстановке, насмешливые замечания: «И сидеть можно в креслах?», «Даже чаем здесь поят?», - вынудили Татьяну, накрыть стол в зале, подать дорогую посуду. Она невольно начинает сравнивать гостя с мужем: оба шофёры, а какая между ними разница! И, словно в подтверждение этой разницы, вернувшийся с работы муж грубо обругал жену за то, что пустила постороннего в дом, да ещё в кресло посадила.

- Для человека! – вдруг резко повернулась к Антону жена. – Для незнакомого человека. Чтобы ему приятно было.

Посторонний человек, ставший за короткое время «не посторонним», своим равнодушием к дорогим вещам, к деньгам, заинтересовал Татьяну, заставил задуматься над жизнью: «Я не живу, а существую», - говорит она мужу. Впервые за три года семейной жизни женщина восстала против стяжательства, против мещанства. И это обескуражило и напугало мужа и, возможно, совершило переворот и в его душе.

Интересен ещё один женский образ – тёти Вари из одноимённого рассказа. Бывшая доярка, она, волею сложившихся обстоятельств, становится заведующей клубом. И столько настойчивости, инициативы проявляет эта женщина, как преображается она даже внешне, окрылённая оказанным ей доверием. Автор ненавязчиво, исподволь подводит нас к размышлению о месте человека в жизни. Чувствуется, что самому писателю близка эта проблема, она его волнует, и в читателе он хочет найти единомышленника.

Василий Кравченко показывает истоки нравственности своих героев, ставит их перед выбором: по какому пути идти? В этом отношении наиболее характерны рассказ «Конец ассамблеи», повесть «Грустная история», где особенно ярко видна гражданская позиция и героев, и самого автора. Остро ощущается его причастность к делам и событиям, будь то рассказ о грузчиках, о доярках или строителях.

В 1992 году, по инициативе Василия Кравченко, в Тамбове было создано издательство «Новая жизнь», выпустившее в том же году сразу две книги писателя: «Рассказы о любви» и «Лицедеи».

С первых же страниц повести «Лицедеи», давшей заглавие книге Василий Кравченко заинтересовывает читателя необычностью сюжета. Два брата-близнеца, Пётр и Павел, не добившись успеха на разных профессиональных поприщах, путём «проб и ошибок», выбирают литературный путь. Оба пишут стихи, оба печатаются, только Пётр - в московских журналах и издательствах, а Павел – в провинции. Намаявшись с «нищим поэтом», жена Павла «выставила его за дверь», и он решил поехать к брату, который в это время снимал дачу под Москвой. Пётр, уже известный поэт, свой человек в Центральном доме литераторов в Москве, не может не чувствовать, как его брат завидует ему, хотя и пытается это скрыть. И вот ночью, когда Павел спал, Пётр, забрав его документы и оставив ему свои, уходит в неизвестном направлении, написав записку: «Отныне ты – Пётр Родников. Можешь совершать под этим именем всё, что вздумается, даже дурные поступки. Это не шутка. Я всё обдумал. Мне тоже нужно попробовать всё сначала…».

Много смешного и трагического происходит в жизни братьев. Павел, ставший Петром, не может окончательно почувствовать себя своим в среде литераторов, и сколько бы он ни предлагал в журналы под именем Петра Родникова свои стихи, их сразу отвергали, как слабые, «ненастоящие и нестоящие», а стихи Петра печатали с охотой. Трудно смириться с этим Петру-Павлу, но сделать он ничего не может. И тревожат его душу мысли: «Несправедливость правит миром. И неком удушу излить. Как страшно быть одиноким, ещё страшнее, когда вокруг тебя столько людей, и многие готовы протянуть тебе руку и выслушать тебя, а ты не можешь этого сделать, потому что они для тебя чужие. И станут ли когда-нибудь своими?»

Поиски нравственного идеала героями произведений Василия Кравченко продолжаются и в других его книгах. Особенно остро они показаны в романе «Графский наследник». Далеко не всегда эти поиски успешны. Автор рисует и внешний лоск, и неприглядную изнанку обитателей города Лысогорска, где разворачиваются основные события романа. В «Графском наследнике» областной центр показан с такими подробностями, что не узнать его невозможно.

Да автор и не пытается скрыть, что Лысогорск – это Тамбов: он хоть и «зашифровывает» имена и фамилии действующих лиц, но по метким характеристикам, которые он им даёт, мы безошибочно узнаём руководителей города и области, местных миллионеров, которые, прикрываясь должностями и удостоверениями депутатов, преступным путём наживают себе капитал на развалинах перестройки. Василий Кравченко поставил в конце романа дату, обозначавшую сроки его работы над произведением: «Ноябрь 1995 – июль 1996 годов». Это как раз самый пик разгула преступности в стране, о чём и поведал нам автор, сам прошедший через перестроечные жернова, но сумевший сохранить и писательское, и человеческое достоинство.

А кто же сам Василий Васильевич Кравченко не как писатель, а как человек? Вот как вспоминает об этом его младший товарищ Юрий Мещеряков: «Как-то осенью 2012 года меня разбудил ранний телефонный звонок. Звонил Василий Васильевич, и голос его был радостно-взволнованным:

- Юрий, я никак не мог дождаться, когда уже наступит утро, чтобы сказать тебе, что ты написал замечательную книгу.

- Спасибо за такую оценку, но я …

- Давай, без ложной скромности. Это правда. Мне всегда было интересно, о чём пишут молодые, какие они поднимают темы. Это цельное произведение, в нём настоящая жизнь. И сюжет есть, и герои, и авторский почерк, а читатель получает полную правдивую картину событий. И самое главное – это об Афганистане, а ведь люди ничего не знают об этой войне.

- Василий Васильевич, правда, спасибо. «Хроники» давно висят в интернете, и отклики есть, но то военные, они ценят точность, достоверность, детали событий, привязку к месту и времени. Но чтобы писатель так отозвался о моей книге… Такого ещё не было.

- Всё так и есть. Я рад, что успел сказать тебе это. Ты должен вступать в Союз писателей, я дам тебе рекомендацию.

- Я как-то не думал об этом.

- Ты пока думай, а я напишу на всякий случай. Пока не поздно. А ты сам решай.

Телефонный разговор был коротким и, положив трубку, я озадаченно стоял у окна, вглядываясь не то в осеннее утро, не то в своё будущее. Позавчера я подарил Василию Васильевичу свою первую книгу «Хроники афганской войны», она достаточно объёмная, да и шрифт в ней мелковат. Как мог старик за один день и две ночи её осилить? Это и был вопрос, над которым я ломал голову. А он ещё никак не мог дождаться утра, чтобы порадовать меня своим товарищеским словом.

Через несколько месяцев Василия Васильевича не стало, а я по-прежнему храню его рекомендацию. Таким я и запомнил писателя Василия Кравченко.»

А вот что говорит Андрей Волощенко, друг писателя: «Мы познакомились в 1994 году. С первой же встречи я обратил внимание, что это интеллигентный, но всё же простой в общении человек, пронизан человеческой любовью и заботой не только о своих близких, своих учениках, но и о людях, которые его окружали. С какой любовью он относился к своей супруге, детям и внукам. С каким трепетом и любовью говорил о своем детстве и родителях. С каждой новой встречей с этим сильным человеком, мое мнение только укреплялось. Позже, уже познакомившись с творчеством Василия Васильевича, я обратил внимание, что в каждом его произведении, даже несмотря на криминальную сюжетную линию, содержалась та необходимая толика оптимизма, без которой любая книга была бы бесцветна, скучна и вряд ли заинтересовала бы читателей».

Одна из последних книг Василия Кравченко «Дым Отечества» собрала под своей обложкой повести и рассказы. Среди других запомнился рассказ «Трепетная младость», в котором писатель показал удивительное знание психологии художника, его внутреннего мира, мира людей искусства вообще. На наших глазах, волею случая, рождается шедевр, созданный заурядным в общем-то художником Панкратовым, считавшим себя неудачником. Его персональную выставку хвалили, но так как-то… неискренне, не от души. И только одна посетительница высказала ему своё, отнюдь не лестное, мнение о его работах. Она-то и стала натурщицей для будущего шедевра. Он успел сделать только карандашные наброски, а когда натурщица ушла, Панкратов взялся за кисть и работал, как одержимый, несколько часов подряд… Словно исчезла преграда, отделявшая ремесленника от гения. Василий Кравченко даёт нам возможность поразмышлять: случайность ли то, что Панкратов создал шедевр? Хочется верить, что ремесленник Панкратов остался в прошлом – произошло рождение художника Панкратова.

Рождение писателя Василия Кравченко произошло очень давно. И даже теперь, когда его давно нет с нами, мы продолжаем вспоминать и вчитываться в его произведения, в его героев, пытаясь ответить уже на свои вопросы о выборе пути, о совести, о том, кто есть мы сами. И дай Бог нам всем ответить правильно.

Читайте также: В Тамбовской области «Единая Россия» подвела итоги предварительного голосования