Несколько дней назад Госдума приняла в третьем, окончательном чтении закон, который вызвал беспокойство в некоторых кругах, в первую очередь предпринимательских. С января 2019 года налог на добавленную стоимость поднимут с 18 до 20 % на все услуги и товары, кроме детских и социально значимых.
В чём причина беспокойства предпринимательского сообщества? Повышение ставки НДС окажется весьма болезненным как для предприятий, которые аккуратно платят налоги, так и для потребителей товаров и услуг. Налог берётся не только за розничную продажу. Его платят и оптовики, и посредники. Им облагается каждая сделка в цепочке производства и реализации. Это приобретение оборудования, и материалов, и комплектующих, и так далее. Каким окажется конечное подорожание товаров и услуг, сказать невозможно. В каждом случае оно будет разным: всё зависит от длины производственной цепочки. Но в том, что оно произойдёт, сомнений нет.
Министр финансов Антон Силуанов заявил, что повышение НДС может ускорить инфляцию в 2019 году до 4–4,5 %. Председатель РСПП Александр Шохин озвучил более оптимистичный прогноз: её можно будет удержать в пределах 4 %. Это не такие уж и большие цифры.
Однако это стало почвой для тревожных прогнозов: мол, производство в России загнётся, конкурентоспособность снизится, многие люди окажутся без работы… Почва под этими страхами есть, хотя опасность их сильно преувеличивается.
Во-первых, ставка НДС повышается не на всё. Для продовольствия первой необходимости (хлеб, молоко и так далее), детские товары, лекарства и медицинские приборы она останется льготной и сохранится на уровне 10 %. Внутренние межрегиональные воздушные перевозки по-прежнему будут освобождены от НДС.
Во-вторых, предприятиям обещают компенсацию. Ожидается ускорение возврата налога экспортёрам, уменьшение количества камеральных проверок и даже отмена налога на движимое имущество.
Ну и, наконец, в-третьих, двадцатипроцентным НДС у нас был с 1994 до 2004 года. Почти одиннадцать лет! Страна, тем не менее, жила.
Более того: в начале «нулевых» параллельно действовал и пятипроцентный налог с продаж. Двойная фискальная нагрузка была введена после так называемого «дефолта», чтобы спасти бюджет, и продержалась почти пять лет. Но, как ни парадоксально, именно на это время в России пришёлся самый бодрый рост производства за все 26 лет после распада СССР. Так что дело не столько в уровне фискального обложения, сколько в экономической политике в целом.
У нас любят ссылаться на опыт Европы, однако там почти везде ставка очень высокая. В Венгрии действует 27-процентный НДС, а в Дании, Норвегии и Швеции 25-процентный – и ничего, страны развиваются и умирать не собираются. Да и в большинстве других европейских государств он колеблется в районе 23-24 %, а ведь это не самый захудалый район планеты.
Ну, а если вспомнить историю, то во времена промышленной революции уровень налогообложения в Англии было в три раза выше, чем в Османской империи. Победили в экономической гонке, тем не менее, англичане. Так что не только в налогах дело…
Безусловно, с фискальным обложением нельзя перегибать палку. История России знала и 28-процентный НДС, который очень негативно сказался на ситуации в экономике.
Ввёл его кабинет реформаторов в 1992 году взамен пятипроцентного налога с продаж, который действовал при Горбачёве. Эти пять процентов сильно возмущали и бизнес (тогда формально это были кооператоры), и самих будущих реформаторов. Помню, какой шок был в предпринимательском сообществе, когда последние, до этого «со знанием дела» критиковавшие налоговую политику СССР, ввели НДС с самой высокой в мире ставкой. Таким налог был сделан по настоянию МВФ, на кредиты которого страна тогда очень рассчитывала. Цели декларировались благородные: наполнение бюджета, снижение инфляции и так далее. В действительности вышло иначе.
Платить 28-процентный налог было абсолютно не по силам большинству предприятий, кроме, может быть, нефтегазовых и некоторых торговых. Многие их них разорились. Как бы это парадоксально ни звучало, экономику тогда спасли коррупция и фирмы-однодневки. Первая позволяла применять незаконные и полузаконные схемы «оптимизации», а создание вторых давало бизнесу возможность уклоняться от уплаты НДС.
Почему сейчас НДС вновь поднимают? Причина проста. В отличие от «нулевых» с их огромным притоком нефтедолларов, относительно низкими государственными тратами и бюджетным профицитом (кстати, это было ненормальное явление), расходы федеральной казны сейчас очень ощутимо превышают доходы. Если начать восполнять дефицит за счёт печатного станка, усилится инфляция. Если же поднять НДС, цены тоже подскочат, но не так сильно.
Почему из всех вариантов пополнения бюджета выбрано именно повышение НДС, тоже не секрет. Его относительно легче собирать, чем многие другие налоги, и при этом он даёт почти треть поступлений в федеральную казну. По расчётам правительства, повышение НДС добавит 600 миллиардов рублей к её доходной части.
Впрочем, не будем гадать на кофейной гуще. Как дела сложатся на практике, мы скоро увидим. Ждать осталось несколько месяцев.
