Новый спектакль Мичуринского драматического театра «Кровавая свадьба» (16+), поставленный по мотивам известной драмы поэтического гения Испании Федерико Гарсия Лорки, как хорошее испанское вино, оставляет долгое послевкусие.
Время от времени, ассоциативно с каким-либо событием, сцены из спектакля всплывают в памяти. И это очень важный чувственный поэтический посыл мичуринской постановки. Хотя как раз в ней-то и не так уж много самого лорковского слова. Но очень ярко передано его поэтическое восприятие. Ибо «Кровавая свадьба» решена больше как визуальное действо. Недаром Лорку считали и прекрасным музыкантом, и художником. Поэтому его произведения и вдохновляют режиссёров на различные их воплощения.
Высокая трагедия
В который раз Мичуринская драма удивляет и радует своим стремлением создавать неординарные, во многом экспериментальные для труппы постановки. Вот и стильная, поданная в неожиданном пластико-хореографическом варианте, с замечательной музыкой и впечатляющим световым решением, премьера «Кровавой свадьбы» стала своеобразным эстетическим шоком для публики.
К тому же высокая трагедия – редчайшая гостья на сценах малых городов. Да ещё в эпоху коронавирусной пандемии, когда основная часть театров старается своих зрителей развлечь и отвлечь от печальных мыслей. Да и пятидесятипроцентная заполняемость зала, не способствующая росту доходов, как объясняют театры, не позволяет пока рисковать и идти на эксперименты.
Тем и приятен думающей публике столь неожиданный подарок Мичуринской драмы. За что отдельный респект его руководителю, заслуженному работнику культуры РФ Галине Поповой, которая дала возможность режиссёру и хореографу Анне Фекета воссоздать на сцене личное восприятие и понимание пьесы Лорки. К тому же, смелость взяться за столь сложный драматургический материал говорит и о вере в силы артистов труппы. Надо отметить, они не подвели.
Театральное действо в программке назвали мистической драмой и сразу же оговорили, что она поставлена по мотивам пьесы автора. Это позволило создателям спектакля – режиссёру Анне Фекета, сценографу Александру Неделько, художнику по костюмам Виктории Танхасаевой, специалисту по видеоинсталляциям Алексею Николаеву и художнику по свету Руслану Десятову дать не только свою трактовку происходящему, но и наполнить её современными технологиями. И всё это ещё и погрузить в мир музыки, созданной специально к спектаклю композитором Андреем Кротовым.
Пришедшая на пьесу великого испанца и погружённая в события, где есть всё - и любовь, и ревность, и месть, и смерть, - публика поначалу поддаётся стереотипу и воспринимает это как испанские страсти. К тому же и спектакль воплощён в традиционных испанских цветах: чёрном, белом и красном. Но очень скоро трагедия, несмотря на её происхождение, постепенно начинает восприниматься вне страны-родоначальницы и вне времени. Так как всегда на этой планете люди любили и будут любить, всегда, к сожалению, ревнуют, нередко мстят, а то и убивают из-за любви. Композитор Андрей Кротов тоже не стал писать музыку к спектаклю в чисто испанском духе: она у него более глобального, всечувственного масштаба.
Поэтому постановщики и постарались выстроить действие так, чтобы увести зрителя от стереотипов и подать события как «народную драму», где любовь и страсть не имеют границ. А это как раз и присуще культуре каждого народа. Кстати, «народная драма» всегда была популярна у русских. Отсюда и множественность считываемых в постановке символов. Переплетаясь с пластическими танцами в каждом акте спектакля, они создают мощное визуально-эмоциональное воздействие.
Символика
Механически двигающиеся угрюмые жители деревни тупо высыпают из своих вёдер песок времени. Оттого он и чёрный, что жизни бездарно прожигаются. Поэтому так ненавистен им светлый облик Хлои (Анастасия Дьячкова) и зелёное древо жизни в её руках. И не дадут они осуществиться её совместному счастью с Сэбио (Александр Прохоров).
Так как уже покатились, разматывая нити судьбы, красные клубки, и взошла кровавая луна. И таких символических образов в постановке – россыпь, и каждый добавляет в пластический рисунок сцен свою краску, свой оттенок эмоций.
Очень чувственны те мизансцены, где возникает светящаяся рамка и герои действа видят в ней, как на фотографии, своих ушедших близких, которые им что-то напоминают, или ободряют, а то и предостерегают. Как Хлоя, которая хочет уберечь свою дочь Амалию (Элеонора Морева, Алина Кондрашова) от губительной любви к Леонардо (Сергей Холкин).
Невесту Амалию в постановке играют две актрисы. Благодаря их совершенно различной психомоторике, (Амалия-Морева более действенна, порывиста, Амалия Кондрашова – более нежная, ломкая), центральная героиня спектакля смотрится по-разному. Что вовсе не умоляет и не искажает главной мысли о всепоглощающей любви, которая рушит судьбы и самих влюблённых, и их близких.
Здесь также оправдал себя и другой эксперимент: дать заглавные роли новичкам мичуринской сцены Алине Кондрашовой (Амалия) и Алексею Алексееву (Матео). Местами актёры не вполне могут совладать со своими эмоциями. Но непосредственность даже идёт на руку их трагическим образам.
Замечательна задумка режиссёра, когда за спиной Матео, мчащегося отомстить Леонардо и сбежавшей с ним Амалии, появляются образы погибших от ножа деда, отца и брата. В этот момент зрители в полной мере осознают, какие силы бушуют в душе Матео, постигают его отношение к таким понятиям, как достоинство, честь семьи.
Нюансы и доминанта
Безусловно, основную символическую нагрузку несут в спектакле богини судьбы – Норния (Татьяна Шишкина), Дичима (Гоарик Арутюнян) и Морта (Ольга Дикова), - связывающие канву спектакля. Надо отметить, что их танцы – чёткие ударные точки действа. К тому же кружение и скольжение актрисы освоили не менее впечатляюще, чем танцовщицы из знаменитой «Берёзки».
И тут хотелось бы особенно подчеркнуть хореографическую подготовку мичуринских артистов. Они основательно потрудились для этого спектакля и оказались на высоте. Даже коронавирусу и изоляции было не под силу их расхолодить.
В прошлом году, когда шли репетиции, был снят и видеоряд «Кровавой свадьбы». И он, в пику этому довольно мрачному названию, очень-таки светел. Я не большая любительница видео в спектаклях, но здесь оно вполне уместно и даже оправданно. Так как сцены кружащихся по скошенному полю влюблённых - что глоток свежего воздуха среди мрачных страстей. Правда, моментами глоток этот бывал неоправданно долог, так легко было бы и задохнуться.
В спектакле немало весьма впечатляющих сцен. И всё же доминантой действия становятся появление Розалии, матери жениха Матео (Ирина Дубровская), и её монолог. Мурашки идут по коже, когда слышишь пронзительные, пропитанные горечью слова матери, у которой убили и мужа, и старшего сына: «В чём справедливость, когда маленький нож убивает здорового, как бык, мужчину»? Дубровская создаёт очень мощный трагический образ матери, которая пророчествует о грядущих бедах, но которую никто не слышит.
В спектакле весьма интересны и другие образы отцов и матерей. Хотя некоторым отведено совсем немного времени, даже небольшими штрихами актёры успевают донести и всеобъемлющую любовь, как у Хлои к дочери, и самоотверженность приёмного отца Амалии Хорхе (Сергей Дубровский), и смелость мужа Розалии Гильермо (Павел Шуть), и отчаянность Марты (Ирина Попова), сражающейся за Леонардо, - да и неприглядность самого Леонардо, бросающего жену и двоих детей ради обуревающей его любви к Амалии.
И всё же, как ни удивительно, несмотря на все столь мрачные предзнаменования и события, трагедия «Кровавая свадьба» в Мичуринской драме не оставляет гнетущего впечатления. Возможно, в этом большую роль играет её большой эстетический посыл. К тому же она даёт широкое поле для вдумчивых размышлений.
