Полгода назад Сергей Ишанов, сам того не желая, наделал немного шуму в тамбовской «околокультурной» среде. Сфера эта не очень обширна, но и там все не могут быть знакомы со всеми. Сергей влился в число тамбовских литераторов не очень давно, да и живёт в Котовске, так что его-то уж точно знают далеко не все (пока, во всяком случае). Он написал пьесу и решил предложить её для чтения в рамках проекта «Лезен-пьеса». Возможности передать из рук в руки не было, он оставил текст у вахтёра, прицепив записку с номером телефона. Прочитать пьесу сам, как требует традиция, тоже не смог, организаторам проекта знаком не был, и всё выглядело интригующе и романтично. К тому же пьеса произвела хорошее впечатление — и в узких околокультурных кругах некоторое время говорили о новом таинственном и, кажется, талантливом авторе.
История эта отчасти нелепая, но в ней, если вдуматься, есть нечто, точно соответствующее особенностям этого, в самом деле, интересного и несомненно талантливого автора.
От документального к художественному
Он, кстати говоря, не так уж неизвестен — в круг местных литераторов постепенно входит, да и в публикации у него уже есть, и если к книжкам, изданным за счёт автора, можно относиться двояко, то публикация в «Тамбовском альманахе» уже совершенно точно говорит о хорошей оценке его творчества. Для публикации руководитель творческого объединения «Свеча» Мария Знобищева и редактор «Альманаха» Сергей Доровских выбрали рассказ «Отшельник». Фабула проста: лыжник заблудился во время прогулки, попал в метель, очень устал и замёрз, а когда метель утихла, вышел к одинокому дому, где и жил тот самый отшельник. В общем, вполне бытовая история, разве что
подробности жизни отшельника несколько выбиваются из среднестатистических, но прочитывается она поначалу как саспенс, а после последней точки оказывается, что заглядываешь в экзистенциальную бездну.
Самое интересное, что автор, как сам рассказал, ни о чём таком «этаком» писать не собирался, а просто решил сочинить небольшой рассказ вскоре после того, как, поборовшись с намерением создать художественное «полотно» об антоновщине, победу одержал, но не слишком убедительную: написал, но сам понимал, что «не то». И всё же такую повесть он просто должен был написать, потому что к литературному творчеству пришёл в каком-то смысле благодаря этой самой антоновщине, после участия в массовке фильма «Жила-была одна баба». Фильм снимали в Знаменском районе, где он тогда жил, в массовке снимались многие местные, и это было настоящее событие. А потом Сергея заинтересовала сама антоновщина. Не сразу, но стал собирать документы,
работать в архивах, и так появилась документальная книжка, а после её публикации и пришла мысль о художественном произведении.
Якорь реальности
Сергей Ишанов отличается счастливым качеством начинающих авторов — он с равной смелостью берётся за разные темы и жанры: от того самого исторического «полотна» до детектива и фантастики. Но в значительной части написанного им содержание совпадает с фабулой лишь отчасти. Сейчас, конечно, рано ещё говорить об «отличительных особенностях», «характерных приёмах» и т. д., которые могут быть только у львовтолстых, но у Сергея Ишанова они всё-таки есть. Это непривычный угол взгляда на реальность, когда в ней внезапно и очень сильно ощущается сквозняк откуда-то не отсюда, и при этом — реалистический «якорь». Даже если в фантастических рассказах он не создаёт новые миры и вселенные, действие происходит в знакомой реальности. В эту реальность — не вдруг, а тоже реально и обыденно — попадет часть «другой реальности», тоже, надо сказать, выглядящая довольно обыкновенно, потом начинают разворачиваться события, а герои... герои, если присмотреться немного, оказываются опять перед экзистенциальной бездной.
Шум жизни
Отверзается она временами и более легитимным, практически классическим образом — Серей Ишанов не чурается упоминаний о смерти и её «участия в сюжете». Та самая пьеса таинственного автора с названием «После бани» так и вовсе построена на решении главы семейства «умереть», чтобы приехали наконец и встретились по-человечески дети, и всё время действия на сцене
должен находиться вполне узнаваемых гроб. Заканчивается всё оптимистично, но даже в таком случае это всё-таки не дерзость начинающего, а осознанное или не очень приближение к решению экзистенциальных вопросов, которые, говорят, только на границе жизни и смерти обретают какое-то подобие ответов.
Сам Сергей Ишанов твёрдо говорит, что «ничего такого» он делать вовсе не собирался, но его намерение в данном случае не так уж важно. Важнее то, что в тексте можно уловить определённую «музыкальную тему», складывающуюся из звуков, которые автор услышал в шуме жизни. А шум жизни ему знаком — работа и, с позволения сказать, хобби у него совсем-совсем не литераторские: служит в Росгвардии и не может без того, чтобы не работать на земле, поэтому у него не дача, а полноценное хозяйство, любит кататься на лыжах и ходить на охоту. Писать он тоже любит, ему интересно в мире, который создаёт сам и в третье измерение которого переселяется. Там не лучше и не интереснее, чем в реальности, там — та же реальность, но увиденная другим взглядом. За
многими персонажами зримо видны реальные прототипы — их можно не знать, но в их существовании сомневаться невозможно; узнаваемы здешние, тамбовские, обороты речи, и временами можно даже расслышать характерную местную интонацию.
Выучить и сохранить
В школе Сергей «ботаником» не был, да и книжки читать особо не любил. Всё его «официальное» образование — аграрный техникум, и ему этого, в общем-то, для жизни хватает. А при возможности он слушает лекции литературоведов в интернете, регулярно приезжает в Тамбов на занятия объединения «Свеча» при библиотеке им. Крупской. Ему хочется учиться писать, и эту очень неточную науку Серей Ишанов осваивает увлечённо, критики товарищей по объединению не боится и даже, вовсе не по-литераторски, старается её учитывать. Всё его стремление к самообразованию произошло от того давнего уже намерения написать книгу. Теперь, когда уже кое-что написано, хотелось бы, чтобы, осваивая приёмы, изучая метафоры-гиперболы, он не потерял того главного, как представляется, качества — уверенно стоять на краю экзистенциальной (как говорится, зачёркнуто) бездны.
