Трифону Рыжкову всего несколько месяцев от роду, и спать он должен чуть ли не круглосуточно. Но он об этом не знает, и бабушка Надежда Павловна принимает у мамы эстафету укачивания. Одновременно с нашим разговором она укачивает-уговаривает заснуть малыша. Он не спешит соглашаться, довольно осмысленно таращится на неё, и в этом, как ни странно, есть несомненный плюс.
«Остатки слуха у него есть, это очень хорошо. Значит, будем реабилитацией заниматься», — поясняет она и рассказывает о том же самом самому Трифону.
И пусть он пока не понимает смысла слов, главное, что он их слышит. Вообще говорить на двух языках у Надежды Павловны, похоже, вошло в привычку, и она даже в нашем разговоре нет-нет да и «скажет» что-нибудь на жестовом языке. Это понятно: её родители имели проблемы со слухом. Мама оглохла после операции, отец почти полностью потерял слух в детстве после болезни. Сама Надежда Павловна на слух никогда не жаловалась, муж тоже был слышащий, не было проблем и у сыновей. Но младший Евгений перенёс в детстве заболевание, которое дало осложнение, и он почти лишился слуха.
После школы он учился в Пензе, там познакомился с Мариной. Он учился на зубного техника, она — на швею. Учёбу они заканчивали уже в статусе мужа и жены. Жить приехали на родину Евгения — в Рассказовский район, в село Верхнеспасское. Родился сын.
Помогите им!
...Масштаб проблемы стал понятен, когда его стали оформлять в детский сад, и выяснилось, что обычный сад для Костика не подходит. После обследования в местной больнице бабушка с внуком прошли обследование в московской клинике. Мальчик получил слуховой аппарат, и ему установили группу инвалидности. Задумываясь о будущем, об учёбе внука в школе, Надежда Павловна понимала, что сельская школа не для него.
«В Рассказове была школа-интернат для глухих, но отдавать туда внука я категорически не хотела. Но и возить его каждый день возможности не имела», — вспоминает Надежда Павловна.
Она стучалась в разные двери, просила помочь ей получить хотя бы комнату в райцентре, но нигде ей помочь не могли или не хотели. А потом кто-то посоветовал написать письмо в Детский фонд.
Она и написала, ничего не приукрашивая, не преувеличивая, а просто так, как есть на самом деле. «К вам обращается Рыжкова Н. П. Мой сын — Рыжков Евгений Фёдорович, 1981 г. р. — инвалид по слуху. Его жена — Рыжкова Марина Владимировна, 1984 г. р. — тоже инвалид по слуху (III группа). Они оба инвалиды с детства. У них родился сын, мой внук, — Рыжков Константин Евгеньевич, 2007 г. р., тоже инвалид по слуху.
Из села, где мы живём, порой не выбраться: грязь, снег. От нашего дома до асфальтированной дороги и автобусов — 1 км. Мой сын не может общаться с соседями, так же, как и его жена. Всё их общение с внешним миром происходит через меня. Родственников рядом нет».
Надежда Павловна писала, что она фактически опекает сына и сноху, потому что им трудно общаться со слышащими. Приводила она пример: «Очень опасен газ, его часто задувает ветер. А они даже не смогут обратиться к соседям, вызвать электриков». Идти с внуком к врачу — тоже её обязанность, она же покупает лекарства. А заботиться о здоровье мальчика надо особенно внимательно: ему нежелательно простужаться, потому что заболевание может повлиять на слух.
«Я очень прошу вас: помогите нам! Мне очень хочется, чтобы внук был всесторонне развит, понимал речь и значения слов, а в будущем помогал бы родителям. Очень прошу вас, пока я ещё с ними, помочь с покупкой квартиры в г. Рассказово или Тамбове! Ребёнок должен жить с родителями. Я научу их жизни в городе, объясню, куда и к кому следует обращаться за помощью в разных жизненных ситуациях. Там есть семья глухонемых, они могли бы общаться и помогать друг другу. Им сейчас очень трудно, у меня болит сердце за них, за будущее их ребёнка. Я вас очень прошу! По-мо-ги-те ИМ!!!»
Письмо заканчивалось тремя восклицательными знаками — как раз по числу беспомощных молодых людей, вынужденных жить в практически полной изоляции.
Рассказово или Тамбов?
Их положение тронуло сердце председателя Детского фонда Альберта Лиханова... И дело сдвинулось с мёртвой точки. При содействии администрации области семья Рыжковых получила квартиру, ну а дом свой они отдали многодетной семье.
«Меня пригласили на приём главы администрации, проходивший в райцентре. Ещё прежде поинтересовались, где бы мы хотели жить, в Рассказове или в Тамбове. Мы решили, что в Тамбове, конечно, лучше. А на приёме сказали, что есть квартира на первом или на десятом, мол, какую мы хотим. Я со старшим сыном по телефону посоветовалась тут же, решили — на десятом», — заново переживает все подробности Надежда Павловна.
Помнит она и то, как расплакалась, первый раз переступив порог квартиры. И вовсе не от счастья. Квартира была совсем без отделки, а она даже представить не могла, как привести всё в порядок.
«Начальник строителей на меня посмотрел, говорит: «Не беспокойтесь, мы поможем!» Когда в начале мая — раньше из деревни было не выехать из-за грязи — мы приехали в свою новую квартиру, то уже и обои были, и лампочки. В одной комнате только не было, так Костик за штанину начальника дёргает, в комнату ведёт, показывает, мол, нету лампочки», — вспоминает она.
Футбол в соседнем дворе
Уже немаленький ребёнок, дёргающий «дядю» за штаны, выглядел, конечно, трогательно. Но не было сомнений — мальчику нужно как можно скорее начинать реабилитацию. Он стал посещать детский сад «Незабудка», где действовали две специальные группы для детей с проблемами слуха.
«Воспитатели очень хорошие там были и сурдопедагоги. Отношение просто идеальное! Костик там разговаривать начал», — рассказывает Надежда Павловна.
Но несмотря на такой прогресс, отдавать его в первый класс в школу № 5, где были классы для таких детей, не решились. Обучение там велось по обычной программе и, как выяснилось из разговоров с родителями, давалось непросто и детям, и родителям. Помимо того отставания в развитии, которое почти неизбежно возникает у неслышащего ребёнка, глухие ещё и иначе воспринимают окружающий мир, им трудно дать понятие об абстрактных вещах... Решили учиться в школе-интернате в Красненьком. Вернее, в школе, потому что Надежда Павловна по-прежнему была категорически против интерната. Укреплял её в этом и пример снохи, которая, как она считает, именно из-за воспитания в интернате общается только языком жестов и вообще не понимает речь.
Несмотря на то что дорога в школу долгая и неудобная (живут Рыжковы в районе бывшего кинотеатра «Юность»), бабушка каждый день в течение всего учебного года возит внука на занятия. Как она считает, оно того стоит: учителя в школе прекрасные, что в начальной школе, что сейчас в среднем звене.
Уроки готовить Костику приходится непременно каждый день, ведь классы в коррекционных школах очень маленькие. В его классе вообще три человека вместе с ним. Учится он хорошо, все пятёрки, кроме математики и русского, но тут и четвёрка — оценка хорошая, особенно по русскому, который для глухих — предмет очень трудный.
Он участвует в конкурсах, играет в шахматы (это наследственное — Евгений, его отец, тоже очень большой любитель этой игры), рисует. К рисованию вроде не было особого таланта, но с помощью учителя он делает большие успехи, а его работа на тему «Моя семья» вошла в число победителей всероссийского конкурса детских рисунков и опубликована в специальном альбоме. Но, может быть, самым большим достижением является то, что он, как рассказывает Надежда Павловна, ходит играть в футбол в соседний двор, где гоняет мяч вместе с «обыкновенными» слышащими детьми.
Этим летом его ждёт необыкновенное приключение — вместе с бабушкой и дядей он впервые в жизни поедет на море.
Широкий вид
Родители на море уже были, но без него. В 2015 году Евгений и Марина ездили в Крым с общиной глухих, сложившейся при Скорбященском храме в Тамбове. Евгений к вере пришёл давно, ещё, можно сказать, подростком. Марина тянется за мужем, ну и Костик ходит вместе с ними, тем более что община в самом деле является общиной. Здесь все друг друга знают и любят, радуются при встрече. Ну и, кстати говоря, учатся понимать абстрактные понятия, без которых вряд ли получится говорить о вере, о. Иоанн Каширский очень понятно всё разъясняет на уроках воскресной школы, помогает ему сурдопереводчик Аня.
Евгений работает в швейном цехе, там же до декретного отпуска работала и Марина. Они вместе уже больше двенадцати лет, так что, наверное, можно сказать, что у них сложилась крепкая и дружная семья. Да и рождение второго ребёнка служит этому неплохим доказательством.
Из окон квартиры на десятом этаже открывается широкий и красивый вид, тем более интересный оттого, что окна — на разные стороны. Такая аллегория широты возможностей получается. Ну а в том, что возможности есть в самом деле, хорошо убеждают те слова о реабилитации, которые вместе с колыбельной Надежда Павловна нашёптывает маленькому Трифону.
