Елена Чистякова: прозаик, поэт, баснописец и фольклорист-сказитель

Талант писателя всегда разносторонний. Писателем человек становится не просто оттого, что пишет красиво, складно и увлекательно, а потому что обладает разнообразными способностями, у него есть особый круг интересов, а как следствие самобытность и неповторимость. И неповторимость такая возникает не только из личной, но и из семейной истории, хитросплетений судеб предков. Вот поэтому-то Елена Викторовна Чистякова просто не могла не стать писателем.

Богатая семейная история напрямую не отражена в её повестях, рассказах, сказах и баснях, но, несомненно, наложила отпечаток на её судьбу и творчество. А семейная история у Елены Викторовны так замысловата, что просто удивительно, почему она существует только в виде устных рассказов. Но эти рассказы, конечно, представляют собой гораздо больше, чем семейные предания, они составляют ту невидимую традицию, тот уклад, из которого и возникают самобытные тексты.

Елена Чистякова пишет много, у неё узнаваемый стиль и слог, она одна из немногих современных литераторов, кто пишет басни, и единственная из тамбовских писателей работает в таком редком жанре, как сказы, причём так талантливо, что это оценили и читатели, и коллеги — она член Союза писателей России и член Совета по Легендам и Сказам народов России при Союзе писателей России.

При такой этнографической специфике творчества писательницы может показаться удивительным, что происходит она из семьи, где в роду есть священники, военные, юристы, педагоги.

Вот сюжет из недалёкой истории. Мама Елены Викторовны, окончив Саратовский юридический институт и став адвокатом, получила направление в Моршанск. Собиралась она отработать положенные три года, выйти замуж за давно знакомого молодого человека и жить-поживать... В самом начале профессионального пути случилось выездное заседание суда в селе Пичаево. Слушание дела одним днём не закончилось, так что пришлось заночевать, приютили на одну ночь. В тот день в клубе были танцы. Девушки, работавшие в суде, собрались пойти потанцевать и пригласили с собой приезжего адвоката. На танцы в тот день пришёл и молодой военный, который гостил в то время у родителей. Молодые люди познакомились. Вернувшись в Моршанск, девушка написала просьбу о переводе её в Пичаево, для дальнейшей работы. А молодой офицер, вернувшись в часть, написал рапорт об увольнении.

Вскоре молодые отпраздновали скромную свадьбу. А через год стали счастливыми родителями девочки Лены... Родилась она в Саратове, там, где проживала ранее её мама, где жила другая бабушка. Однако детство прошло всё же в Пичаеве. После окончания восьми классов семья Лены переехала в Тамбов.

Однако с собой увезла Лена душевную память о селе, а также самобытный тамбовский говор, впитала душой, вслушалась в истории, пронизанные местным колоритом, запомнила рассказы, интересные повествования старичков, которые бывали велеречивы и любили порассуждать о «давешней» жизни. А как красиво, певуче звучал их говор, заслушаешься!

Жизнь самой героини этой статьи вполне заслуживает отдельного разговора, впрочем, не её одной.

Однажды порог в кабинет мамы Елены Викторовны робко переступила женщина и с отчаянием попросила помощи. Из её повествования стало известно о том, что вернувшийся после войны в родные тамбовские края солдат приехал не один, а с женой-чешкой. Она-то и была той женой.

Поначалу всё было хорошо, он её любил, она его, но свекрови чужеземная невестка по душе не пришлась, а муж в «бабьи дела» не вмешивался. Не сладилось у Магды, так звали женщину, и с местными жителями, была она для них объектом насмешек и попрёков. А со временем муж к ней охладел, начал выпивать, её бил, да так, что несколько беременностей закончились выкидышами... К кому идти за помощью, она не знала. Поддержал старичок-священник, да пожилая учительница.

Когда жизнь стала невыносима, Магда отправилась в районный центр к адвокату за советом. Мама Елены Викторовны приняла историю близко к сердцу, поехала в Москву и смогла помочь женщине вернуться на родину. Через несколько лет от Магды пришло письмо? с рассказами о счастливой жизни на родине и с благодарностью — «вы спасли меня», — а ещё подарок: комплект модной тогда чешской бижутерии.

Душой Магда не озлобилась, благодарна людям осталась, всем тем, кто руку помощи протянул ей. По этой истории задумана повесть «Святая Магдалина», но это в будущем.

Будучи женой военного, Елена Викторовна пожила в разных местах, в том числе за границей России. На Тамбовщине отсутствовала двадцать пять лет. И если кто-то за такой долгий период полностью забывает всякие милые приметы родного края, то у Елены Викторовны, кажется, наоборот, за эти годы сформировался интерес, и укрепилась любовь ко всему тамбовскому, а прежде всего к тамбовскому говору.

Конечно, сейчас мало кто говорит «по-тамбовски», и это понятно. Сейчас бы говор звучал по меньшей мере странно, но его нельзя забывать, так как он прошлое наших предков, и если внимательнее вслушаться, разобраться в этой, казалось бы, простой речи, то понятнее станет душа людей, ранее населявших эту землю. Понятнее станет и вышивка, и узор на одежде, и ритм тамбовского перепляса, и частушечные наигрыши. Да и быт, ведение хозяйства и многое другое, если вслушаться, то станет доходчивее и понятнее нам.

Конечно, интонация, особенности произношении — прежде всего почти неистребимая «акающая» манера — сохраняются дольше, чем использование местных слов. Но и они нет, нет, да и проскакивают в речи даже образованных людей. Елене Викторовне случалось удивить собеседника, «опознав» в нём тамбовчанина всего лишь по какому-нибудь словечку вроде «не колготись».

Есть, конечно, слова и позаковыристее или такие, которые употребляются только в нескольких деревнях, причём на то всегда есть причины. Елена Викторовна, не будучи филологом по образованию, фактически им стала, во всяком случае, в тамбовской диалектологии. В наиболее чистом виде тамбовский говор можно было услышать ещё в 60—70 года прошлого века, в северной части Тамбовщины, где жили сравнительно замкнуто, на заработки уезжали, конечно, но нечасто, пришлых людей было немного.

А вот, к примеру, в Козловском уезде, особенно ближе к железной дороге, люди жили самые разные, работали в депо и на железной дороге, говорили тоже по-разному. Из некоторых сёл и деревень мужчины отправлялись на заработки на Донбасс, в шахты, оттуда привозили украинизмы и характерное произношение, которое перенимали в семьях.

Первопричины забывались, слова воспринимались как местные, и только настойчивые расспросы, почти расследование, помогали выяснить, откуда словечки. Зная о интересе Елены Викторовны к тамбовскому говору, местные литературные активисты, библиотекари и просто неравнодушные люди собирают для неё слова. А иногда оказывается, что этим делом кто-то уже занимался, например, в Сосновском районе ей рассказывали о сельском библиотекаре, который долго собирала местные слова, итогом её работы стал буклет с самой интересной местной лексикой.

В сказах Елены Чистяковой читатели с радостью узнают свои родные словечки, ну а чтобы у тех, кому какие-то слова неизвестны, не возникало трудностей, в конце книг писатель помещает специальные словарики. Разумеется, каждое слов в нём — из жизни в отличие от того квазинародного языка, который иногда можно услышать в программах или телесериалах. Елена Викторовна такие искусственные слова замечает мгновенно, и они очень её удручают и огорчают.

Елена Викторовна не только самобытный писатель, талантов у неё немало, и все они так или иначе могут быть названы художественными. Способности к изобразительному искусству (она не оставляет занятие изобразительным искусством, свои книги басен оформляла сама), педагогический дар, артистизм и даже любовь к кулинарии, однажды выразившаяся в очередной книге, — всё это выражение желания, готовности и умения жить по-настоящему, а не имитировать жизнь. Такая настоящая жизнь, по мнению Елены Викторовны, возможна, когда она строится на крепкой основе, питается традициями и живёт ими.

Традиционный уклад гораздо шире упрощённого пересказа Домостроя, мало кем читанного. Уклад этот соединял пресловутое «жена да убоится» и подлинную независимость женщин, религиозность и привязанность к старинным верованиям и уютным суевериям, невысокую образованность и образную речь, и многое из этого есть в книгах Елены Чистяковой. Конечно, такая жизнь была не идеальна, но она к нам гораздо ближе, понятнее, чем существование без корней, с чужими праздниками и придуманными «диалектизмами».

***

В доме Елены Викторовны необычно. У неё не просто ощущается наличие той самой семейной истории, привязанность ко всему неподдельному, но — самое важное — ощущается живое тепло прошлого и настоящей жизни, точно так же, как в повестях и сказах.

 

Елена Викторовна Чистякова (Шматко)

Прозаик, поэт, баснописец, фольклорист-сказитель. По образованию педагог, учитель изобразительного искусства. Печаталась в журналах, альманахах, газетах Тамбова и области, в Воронеже, Москве, Липецке, Белгороде, в Белоруссии и Таджикистане.

Член Союза писателей России, член творческого Совета по Легендам и Сказам народов России при Союзе писателей России. Елена Викторовна написала семь уникальных книг сказов, состоящих из ста пятидесяти восьми произведений, дополненных словариками, так как в текстах использован южно-великорусский тамбовский говор, две книги «Повести и житейские истории», автобиографическую книгу «Бережком вдоль Громушки, бегущей по камешкам» множество стихов для детей и пейзажную лирику, восемь поэм, а также 602 произведения басен, притч и гротеска, вошедших в девять книг под общим названием «Современные басни».

Читайте также: Николай Наседкин: прозаик, драматург, литературовед, журналист