«Преодоление» — это совсем небольшая книжка об Америке, которая вышла в Тамбове. Автор — тамбовский американец Аркадий Богатырёв, что живёт в Нью-Йорке и работает в госпитале, который на время пандемии был полностью переоборудован под приём больных, поражённых инфекцией, перевернувшей жизнь всего мира, Covid-19.
Книга Аркадия Богатырёва — это взгляд человека изнутри того ужаса, что обрушился на людей в первые месяцы пандемии, когда не было ни вакцин, ни ясного понимания, как спасать людей от этой невидимой смерти. Но люди жили, боролись и спасали, несмотря ни на что. Потому автор и назвал свою книгу «Преодоление».
Читать эту книгу нелегко, за каждой строчкой стоят людские трагедии и горе. Но с другой стороны, понимаешь, что именно в это сложное время человек не сдаётся, что это наша общая беда. Это Аркадий Богатырёв попытался выразить в строках этой книги, где зафиксирована смерть десятков людей, которые уходили, несмотря на то что за них боролись из последних сил. И когда не хватало не только сил, но и самого ценного — времени, когда приходилось решать самую страшную дилемму, у кого из наиболее тяжёлых пациентов есть реальный шанс спастись. И всё это укладывалось в простую обыденную работу, атмосферу которой можно проиллюстрировать практически любым фрагментом этой книги:
«...Половина четвёртого утра. Еду на работу. Дороги пустые. Редкие машины, как призраки, прорезают светом фар бледнеющие сумерки. Три недели карантина. Две недели, как началось беспрерывное поступление больных с вирусом к нам в госпиталь. В отделении интенсивной терапии лежат те, кто постоянно находится между сном и явью, но не вполне реальной. Трубки, катетеры, капельницы. Они похожи на пришельцев со множеством щупалец по всему телу. Что они чувствуют? Понимают ли они, что с ними происходит? Одни открывают глаза и пытаются шевелить руками и ногами, будто пытаясь убежать от этой реальности. Другие лежат недвижимо с закрытыми глазами. Почему болезнь выбрала именно их? По какому принципу она селится в нас? Как она узнаёт, кому подбросить чёрную метку?
Больные, что находятся на аппаратах ИВЛ, — стабильно тяжёлые. А тех, кто уже не может дышать с помощью ИВЛ, переводят на ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация). И к трубкам, катетерам и капельницам прибавляются прозрачные шланги, по которым видно, как течёт кровь больных...
Помещение, где работаю я и где находятся машины для анализа крови, отделены от общего коридора дверью. Дверь всё время открыта. Госпиталь сейчас больше похож на муравейник. Все перемещаются быстро, но без суеты. И я вижу это движение через проём двери. Вижу, как провозят каталку с покрытым белой простынёй телом. Мужчина, 47 лет. Ещё в один дом пришло горе. И сухие цифры, которые предоставляют нам СМИ в конце каждого дня, не могут передать этого ощущения. Ощущения горя, пустоты и бессилия. А ещё веры и надежды, как ни странно...»
Такая вот «американская трагедия», но не только американская, а общечеловеческая — пандемия. Общая беда пришла на Землю. И эта книга в своей документальной простоте — ещё один призыв понять, чего стоит наш мир, насколько он хрупок, насколько хрупка человеческая жизнь.
В информационном мире нет границ, хотя многие их активно пытаются возводить в душах людей между странами и народами. Но современные технологии нам в помощь, и мы связались с Аркадием Богатырёвым, взяв интервью в самом прямом смысле через океан. Услышав от него о пандемии, об Америке, об отношениях между людьми в наше непростое время прямо из первых уст.
— Аркадий, для начала, как вы оказались в Америке?
— Вообще довольно просто, если сравнивать с нынешним временем. Это был конец 90-х, период определённой взаимной открытости между нашими странами, когда действовало много разных конкурсов и мне повезло выиграть по одной из таких программ «грин-карту», то есть вид на жительство. Ну а раз так распорядилась судьба, я подумал, почему бы не попробовать, ведь всегда есть возможность вернуться. Хотелось увидеть и почувствовать другую жизнь, и мы с супругой выбрали этот путь. Считаю, у меня всё сложилось удачно, хотя Тамбов я не забываю, приезжаю сюда. Живу в Нью-Йорке, в госпитале средней величины работаю специалистом по обслуживанию и эксплуатации медицинского оборудования. Всё текло размеренно до того момента, как случилась эта пандемия.
— А что вас толкнуло написать книгу об этой эпопее?
— Знаете, я не собирался писать никаких книг об этом, хотя пишу иногда стихи, даже бардовские песни, но это произведение не столько из области литературы, сколько из сферы приземлённого отражения жизни. Оно родилось в форме своеобразного дневника будней пандемии. Хотелось донести не просто факты, а настроение этих дней, их атмосферу.
— Мне показалось, что атмосфера эта не столько мрачная, сколько обыденная в своей страшной реальности...
— Это действительно так, в том-то и дело, что человек после первого шока от, казалось бы, безысходной беды привыкает к этой обстановке и наступает та самая обыденность, когда горе людей становится как бы само собой разумеющимся. Но ты в этой обстановке должен работать, и это никакой не подвиг, а обыденная тяжёлая работа. Ты привыкаешь к тому, что, несмотря на все усилия врачей, человек уходит, но ты не перестаёшь радоваться, когда человеку удаётся выкарабкаться, и каждый такой случай — это победа. Обыденная победа для персонала госпиталя, но это придавало какое-то второе дыхание и врачам, и медсёстрам, и сотрудникам технического обеспечения, хотя все порой почти падали от усталости.
— У нас по федеральным телеканалам показывали мрачные репортажи из Америки того периода. Это всё так было?
— Хочу прямо сказать — то, что показывало телевидение, и то, что было в реальности, — это всё же разные вещи. А жизнь прозаичнее и сложнее. На самом деле паники я не встречал. Только люди в это время сильно изменились. Американцы обычно всегда стараются улыбаться, это знак такой, что у меня все о,кей, и если американец не улыбается при встрече, значит, у него уж совсем дело плохо. А тут люди стали сосредоточенными и работали, словно заведённые машины. Но это не обнулило простых человеческих чувств, сострадания и желания помочь ближнему. У нас в госпитале работали волонтёры, разные люди приходили сами и просто предлагали свою помощь на любых работах. Самые разные люди приносили продукты, и если даже в этом не было особой необходимости, всё равно приносили. И плакаты со словами «Спасибо» в адрес медиков, с которыми многие приходили к госпиталю поддержать нас, тоже не забыть.
— Аркадий, а как к русским относятся в Нью-Йорке? Есть ли «русофобия»?
— К русским относятся так же, как к американцам. Тут никого не выделяют, в нашем госпитале работают сотрудники самых разных национальностей и цвета кожи — есть бразильцы, ирландцы, пуэрториканцы, украинцы, все нормально общаются и никакой «русофобии» я не встречал. Тут вообще в голову вряд ли придёт сказать что-то типа «Понаехали!», потому что по большому счёту тут все «понаехали». А свои способности и свой профессионализм ты сам должен доказывать делом, за красивые глаза тебя на любой работе так просто держать не будут.
— А как же движение «Black lifes matter» («Жизни чёрных имеют значение», что сотрясало Америку совсем недавно?
— Америку многое периодически сотрясает. Нью-Йорк — огромный город, здесь постоянно происходят всякие демонстрации и митинги в каких-то местах, но если туда специально не стремиться попасть, то об этом ты и не узнаешь. У людей полно своих забот и дел. Что же касается движения «BLM», то, на мой взгляд, это было не столько движение за права афроамериканцев, сколько сила, созданная для того, чтобы «свалить» президента Трампа. Как видим, это удалось, и хотя дело тут не только в «BLM», но движение свою роль сыграло. Но, повторю, политика политикой, а жизнь жизнью.
— Аркадий, не могу не задать актуальный у нас и впрямую жизненный вопрос — как вы относитесь к прививкам против Covid-19 и заставляли ли прививаться вас?
— Официально не заставляли, но я, конечно, привился, как и все сотрудники госпиталя. И тут никаких дискуссий вести не стоит — прививка не является стопроцентной гарантией от недуга, но это шанс на спасение жизни.
— С начала пандемии прошло уже полтора года, даже больше, но коронавирус не сдаётся. В каком режиме работаете сейчас?
— Ситуация в разных странах разная, появляются новые пики заражения, но по крайней мере на примере Нью-Йорка видно, что положение всё же стабилизируется. Это неизбежно, даже если придёт новая волна пандемии. Всё же время если не лечит, то учит. Методы борьбы, а главное — меры, чтобы предотвратить распространение вируса отработаны. Мы вошли в ритм, которого раньше не было, но который теперь считается нормально рабочим. На будущее загадывать не хочется, но очень хочется верить, что с этим мировым злом мы справимся все вместе. Просто поняв наконец, что все мы люди мира, а Земля у нас одна. Другой не будет, так что давайте прививаться, беречь её, а значит, себя!
Читайте также: «Вера, я ведь не умру?»: о буднях медсестры во время ковида
