Среди тех слов, которые так важно «сиять заставить заново» есть и благотворительность. Спору нет, понятие это возвращается в нашу жизнь, но если, по сложившейся традиции, ориентироваться на «состояние до 1917 года», совершенно не в тех масштабах, в каких она существовала раньше и, наверное, нужна до сих пор. Благотворительность не то дело, где есть смыл сравнивать, кто сделал больше, кто меньше. Кто сколько смог, столько сделал, столько дал. Но все же некоторые имена выделяются из общего ряда — и не столько размером благодеяний, сколько всей жизненной историей. Иннокентий Сибиряков — одно их таких имен.
Сын владельца золотых приисков, он получил огромное наследство, в частности, ему принадлежали четыре прииска, давшие, например, за 1894 год 184 с лишним пуда золота (больше трех тонн). Его состояние, при всем размахе благотворительности, только увеличивалось, словно подтверждая «не оскудеет рука дающего». Благотворительностью занимался и его отец, и старшие браться, так что и для Иннокентия это было чем-то естественным. В начале 1970-х гг он приехал в Санкт-Петербург и поступил в частную гимназию, а в 1875 году купил здание, где она размещалась, и улучшил его, перестроив. Он давал деньги на обучение детей литераторов, помогал снабжать сельские школы книгами и журналами. В 26 лет он содержал 79 стипендиатов, преимущественно своих сибиряков, своих земляков, которые учились в лучших учебных заведениях России и Европы. И тогда же он получает возможность убедиться в людской алчности, причем нередко на примере педагогов и врачей. К тридцати годам он говорил об этом совершенно определенно: «Как жадно все человечество в своем стремлении к богатству. Но что оно нам приносит? Вот я — миллионер, мое счастье должно быть вполне закончено. Но счастлив ли я? Нет. Все мое богатство в сравнении с тем, чего жаждет душа моя, есть ничто, пыль, прах. А, между тем все человечество стремится именно к достижению богатства.
При помощи своих денег я видел мир Божий — но что из всего этого прибавило к моему собственному счастью жизни? Ровно ничего. Та же пустота в сердце, то же сознание неудовлетворенности, то же томление духа… Как это случилось, думал я, что в моих руках скопились такие средства, которыми могли бы прокормиться тысячи людей? Не есть ли это достояние других людей, искусственно перешедшее в мои руки? И я нашел, что это именно так, что мои миллионы — это результат труда других лиц, и чувствую себя неправым, завладев их трудами».
Тогда же он начинает предпочитать путешествиям паломничества, больше жертвовать церкви и просителям, поток которых никогда не иссякал в его петербургской квартире, которую он, кстати, снимал в тех местах, где селились люди среднего достатка. Ему пришлось пережить даже судебное разбирательство — его обвиняли в неразумной трате денег и намеревались признать душевнобольным, но была подтверждена дееспособность, причем разбирательство заканчивалось и начиналось снова, так что вердикт был получен дважды. Примерно в это же время у него появился духовный отец, окончательно созрело решение уйти в монахи. После пострижения он для себя и своего духовного отца выстроил келью с домовой церковью. Кроме того, на его средства был построен главный собор Андреевского скита – самый большой храм во всей Греции.
Келья располагалась в самой труднодоступной части афонского полуострова — на Карулях, где с древности подвизаются самые строгие монахи-отшельники. В 1866 году Карулям был предоставлен статус скита, и первым настоятелем его стал Иннокентий Сибиряков.
По словам его биографа, он явил «образец совершенной нестяжательности и подвижнической жизни» (пять дней в неделю не вкушал горячей пищи, а масло и вино употреблял только по субботам и воскресеньям), прожил, «душевно оплакивая, что много времени потратил на суету и изучение мудрости века сего», три года. Он скончался 6 ноября 1901 года в возрасте сорока одного года, по-видимому, от чахотки, которой страдал с юности.
Святость схимонаха Иннокентия Сибирякова была совершенно очевидна для монахов, бывших его современниками, и она так же очевидна для нынешних. Поэтому когда в 2001 году келья вместе с двумя престолами сгорела, было решено взяться за ее восстановление. Этим делом занялся игумен Алексей Просвирин, который в 2012 году основал Братство во имя схимонаха Иннокентия Сибирякова.
Недавно игумен Алексей и член Братства Петр Пахомов побывали в Тамбове. Встречаясь с тамбовчанами в доме-музее Асеева, где действует выставка, посвященная выдающемуся благотворителю Иннокентию Сибирякову, они рассказали, что сейчас Карули практически восстановлены, идет внутренняя отделка помещений.
- Греки почитают его как святого очень удивляются, почему Иннокентий Сибиряков еще не прославлен, - рассказал он и заметил, что выдающийся меценат будет прославлен.- Людей святой жизни гораздо больше, чем можно подумать, но многих из них мы не видим, не узнаём. Но рано или поздно господь открывает святость, и так открылась и святость Иннокентия Сибирякова, и он будет прославлен в лике святых. В 2009 году Комиссия по канонизации Санкт-Петербургской епархии передала документы на прославление в Священный Синод, - сказал игумен Алексей.
Считается, что такие «новые святые» особо щедро делятся благодатью, поэтому христианам следует знать о процессе прославления Иннокентия Сибирякова, чтобы эта благодать утешила и обрадовал их сердца, стала источником той самой стихии, к которой стремятся афонские монахи.
Знакомство с новым святым лучше всего совершать, конечно, в молитве, но можно начать и с выставки, работа которой продлится до середины сентября, и с просмотра фильма «Помогите мне... я страшно богат», просмотры которого проходят по четвергам и субботам.
