Весной 1636 года Роману Боборыкину поручили построить новую крепость на Цне. В том месте, где слева в Цну впадает речушка Липовица, а справа – Лесной Тамбов. Отсюда и название города. Правда, тогда русские это мокшанское слово произносили как Тонбов, но это уже детали.
И всё-таки Тамбов!
Фортификационные правила противоречили царскому указу. На месте слияния Цны и Лесного Тамбова был низменный, заболоченный участок, неподходящий для возведения крепости. Недалеко располагалось поселение донских казаков Кузьмино-Гать, которое существует и сейчас.
Считается, что Роман Боборыкин, решив начать строительство в другом месте, ослушался Михаила Фёдоровича. Однако это не совсем так, а может быть, даже совсем не так.
– То, что Роман Фёдорович проигнорировал царский указ, не соответствует действительности. Те, кто так говорят, плохо читали этот документ. Там говорилось, что воевода должен был возвести новый город «по указанному месту или где пригоже». Такая приписка была сделана не случайно. Царь понимал, что его дьякам, сидя Москве, было трудно разобраться в местной специфике, и оставлял выбор места на усмотрение воеводы,
– говорит профессор ТГУ, доктор исторических наук Юрий Мизис.
Иначе говоря, Роману Боборыкину была дана свобода выбора, и он ей воспользовался.
– Как правило, новые крепости строились на высоком месте около берега реки при впадении в неё крупного притока. Это создавало систему естественных препятствий для степняков. Они потом дополнялись искусственными преградами. Место слияния Студенца и Цны полностью соответствовало этому правилу,
– утверждает Юрий Мизис.
Крепость было решено построить в новом месте, но её название сохранить.
Итак, Тамбов (в те времена русские произносили это мокшанское слово как «Тонбов»). Почему? Сейчас уже никто не ответит. Есть версия, что там, где сливаются Цна и Студенец, стояла мокшанская деревенька с таким названием. Такое поселение действительно упоминается в документах той эпохи. Однако оно сохранилось и после того, как крепость была построена. Значит, находилось где-то ещё.
В общем, загадка. А ведь как было красиво, если бы наш областной центр назывался Студенцом!
Козловские козни
Как только Тамбов начал возводиться, козловский воевода, царский окольничий и член Боярской думы Иван Биркин вместе со своим зятем Михаилом Спешневым написали донос в Разрядный приказ. Они заявили, что Роман Боборыкин строит город «на казачьих проходах, а не на татарских сакмах для тово, что донским казакам водным и сухим путём с Дону и с Хопра выезд будет на Тонбов».
Иначе говоря, крепость не перекрывала ни одной татарской конной дороги и поэтому мало защищала русские земли от степняков. Зато она расположилась на казачьих торговых путях. Тем самым козловские начальники намекали, что Боборыкин печётся не о безопасности государства, а о собственном кармане, мол, он решил брать с казаков мзду. Сами же Биркин со Спешневым ратовали за возведение крепости не на Цне, а на Челновой, на Лысых горах. Степняцкие сакмы пролегали именно там.
Царь не принял к сведению ни донос Ивана Биркина на Романа Боборыкина, ни предложение опытного воеводы (ему было семьдесят лет) строить крепость на Челновой. Почему, сейчас можно только строить версии.
Возможно, дело было в родстве рода Романовых и рода Боборыкиных. А может быть, причиной стало то, что и сам Михаил Фёдорович в своём указе выбрал для строительства города место близ казачьего поселения, Кузьминой Гати. К слову, казаки в те времена играли огромную роль в защите окраин Московской Руси. Их на царскую службу заманивали, как только могли. Татарских сакм же было много, и роль Тамбова заключалась вовсе не в том, чтобы перекрыть одну из них.
– Тамбов фактически прикрыл собой почти всю Верхоценскую волость, обезопасив прямые пути прохода к дворцовым сёлам и деревням,
– говорит Юрий Мизис.
К этому можно добавить, что помимо русских сёл и деревень во владениях матери царя, Великой инокини Марфы, было много мордовских бортевых угожий. С мокшан-бортников брали ясак, что давало неплохой доход казне.
Известно, что Роман Боборыкин скрупулёзно вёл строительные книги, которые могли бы много рассказать о возведении Тамбова. Однако ни одной из них не сохранилось, поэтому о первых днях нашего города мы можем судить лишь по отрывистым сведениям в различных документах той эпохи.
Например, несколько выписок из строительной книги Боборыкина дьяки сделали для крестьян села Росляй, а ещё одна – для казаков Кузьминой Гати.
Угроза из-за Тихих плёсов
Строительство крепости шло на фоне набегов. Самый мощный из них случился летом 1636 года, когда Хопёр в районе Тихих плёсов перешли больше 10 тысяч татар, ногайцев и азовских казаков, которые тогда служили турецкому султану. Враги были всего в трёх днях пути от Тамбова. Боборыкин первым узнал об этом и, несмотря на неприятельские отношения, предупредил козловского воеводу Ивана Биркина, а также отправил в Москву донесение о приближении врага.
Едва ли недостроенный Тамбов смог бы устоять, если бы такое воинство двинулось на него. К счастью, степняки на город не пошли, предпочли этому разграбление деревень. Затем их количество сильно убавилось. По одному из донесений, до 2 тысяч человек. Почему, сейчас уже никто не скажет. Можно, например, предположить конфликт между татарами и ногайцами.
Как бы то ни было, юной крепости повезло. 7 сентября тамбовские ратные люди дали степнякам бой, захватив в плен 65 татарских мурз, больших ногаев и 39 азовцев во главе с атаманом Агималеем Алютовкиным. У его отца отрубили голову и отправили в Москву как трофей. Кроме того, туда же отослали отрезанные у павших степняков уши – «для знаку», дьякам на подсчёт. Юрий Мизис утверждает, что это была первая крупная победа тамбовского гарнизона над противником.
Потом, когда город немного окреп, степняки уже не пытались на него нападать. Его надёжно защищал высокий дубовый частокол и артиллерия – пушки и затинные пищали (тяжёлые крепостные ружья). Татары с луками и стрелами не могли ничего противопоставить такой защите.
Однако на окрестные земли татары нападали постоянно, грабили деревни, угоняли в Крым ясырь (полон). Роман Боборыкин регулярно снаряжал за ними погоню, куда входили местные помещики, сторожевые и полковые казаки, конные стрельцы. Иногда в поход отправлялись вооружённые русские крестьяне и мокшане: оружие, в том числе и огнестрельное, тогда было практически у всех, и власть этому не препятствовала.
«Душегубство и смертоубийство»
Конечно, у всеобщей вооружённости была и оборотная сторона. Оружие жители Тамбова и его окрестностей использовали не только против врага, но и для выяснения отношений друг с другом. Нравы в городе царили суровые, ведь власти были рады принять на жительство любых людей, в том числе и с тёмным прошлым.
Сохранилась жалоба козловских слободских жителей на новых соседей, которые приехали из Коломенского посада. Их оттуда выгнали, обвинив в «насильстве и ушкуйничестве». Вместо каторги эти люди отправились в город засечной черты, где жизнь была страшнее любой каторги.
Лютовали и воровали не только простые мужики, но и люди благородного сословия – служилые по отечеству. Юрий Мизис описывает такой случай. Вдовый поп Тарас из села Изосимово подал воеводе иск на двух детей боярских (это не дети бояр, а низшая ступень феодальной иерархии) Афанасия Шатилова и его сына Фёдора. Они ночью украли у священника двух коней. Роман Боборыкин был вынужден разбирать судебное дело, потому что служилые люди были подсудны только своим военачальникам.
В одном из докладов царю Михаилу Фёдоровичу Роман Бобрыкин отметил «растущее душегубство и смертоубийство» в вверенной ему крепости засечной черты. Такими были первые жители нашего областного центра!
Эти люди знали, зачем ехали в Козлов или Тамбов. Известно немало случаев, когда казаков и конных стрельцов верстали в дети боярские с наделением их поместным окладом. Таким образом, при удачном стечении обстоятельств казак, стрелец, крестьянин и даже преступник мог стать помещиком.
Сын своего времени
Поэтому не стоит с высоты нынешнего относительно вегетарианского времени осуждать Романа Боборыкина за то, что он временами сурово обходился с жителями города, особенно если они не хотели работать на возведении крепостных стен Тамбова, возить тяжёлые дубовые брёвна. Рабочие руки были в дефиците, и порой приходилось заставлять трудиться не только крестьян и слобожан, но и священников, и служилых, в том числе детей боярских. И бить батогами, если кто-то отказывался. Времена такие были…
